ЧАСТЬ 4
Я должен снабдить следующую историю рассказом о том, что взаимоотношения всегда сложны, особенно, когда обе половинки очень юные, неопытные и в них бушуют гормоны. Мелисса и я очень заботились друг о друге, но мы часто ругались, обычно это было результатом того, что мое занятие изучением игры на гитаре затмевало мое обязательство проводить время с нею. И в этот особый период мы расстались, и я обратил свой взгляд на некую Laurie. Она была значительно старше, и являлась очень заметной фигурой из числа моих друзей. У Laurie была потрясающая грудь, длинные светло-коричневые волосы, и носила она очень тонкие, обтягивающие майки с глубоким вырезом. Они были настолько прозрачными и узкими, что было очень легко увидеть ее грудь. Как и я, Laurie недавно осталась одна: она рассталась с Рики (Ricky), типичным другом-серфером. Я решил быть с ней; меня не заботило, что она была старше меня на 4 года и не уделяла мне ни минуты внимания. Я знал, что смогу сделать это. Я поговорил с нею, обратил на себя ее внимание, и, наконец, у нас завязался диалог. Она снизила свою бдительность и дала понять мне, что вроде забыла, что несколько недель назад я был ничем, но довольно молодым панком, которого она даже не пыталась запомнить. В конце концов, она даже пригласила меня погулять ночью, когда ее мама уедет из города.
Я припарковал свой велосипед на ее лужайке и поднялся на верхний этаж в ее комнату. Эти года были выше моего понимания крутизны и веселья в то время: у нее были шкафы, увешанные лампочками, рок-плакаты, висевшие повсюду, ее собственное стерео и миллионы пластинок. Мы были под кайфом и я должен был выглядеть круто, поэтому я копался в ее пластинках, чтобы найти что-нибудь, что произвело бы на нее впечатление. Я узнал Rocks с вечеринки Кевина, которая была несколькими неделями ранее, и включил ее, игнорируя тот факт, что она непрерывно крутилась в моем подсознании с того момента, как я услышал те первые две песни. После того как вопли в “Back in the Saddle”, заполнили комнату, я стоял с замиранием сердца; я слушал запись снова и снова, подкошенный вокалистами, полностью игнорируя Laurie. Я забыл и о ней, и о тех затейливых планах, которые были у меня на тот вечер. Через пару часов она потрясла меня за плечо.
«Эй», — сказала она.
«Эй», — ответил я. «Что происходит?»
«Думаю, сейчас тебе следует пойти домой»
«О, да…конечно».
Rocks оказывает на меня такое действие и сегодня по следующим причинам: кричащий вокал, грязные гитары, безжалостная красота – все это блюзовый рок-н-ролл в том значении, в каком его надо играть. Это было нечто о шумном подростковом возрасте Aerosmith, что было безупречным в гармонии с моим внутренним развитием в то время; что я записывал звуки так, как чувствовал. После моей неудачи с Laurie, я увлекся изучением “Back in the Saddle”. Я украл кассету и песенник Aerosmith и слушал песню до тех пор, пока не выучил риффы. Я выучил очень ценный урок в процессе: музыкальные книги не могут объяснить тебе, как правильно играть. У меня был способ чтения музыки, поэтому я хочу сказать, что ноты в песеннике были не такими, как игралось на записи. Это был урок: я часами мучился и не мог сыграть правильно. Поэтому я спрятал книги, пока учился подбирать вещи на слух; и теперь я всегда подбираю на слух любую песню, которую хочу сыграть.
В процессе изучения каждого шага в “Back in the Saddle” я понял, насколько специфична игра Джо (Joe) и Брэда (Brad), и что никто другой не сможет сыграть точно так же, кроме них самих. Имитация оставляет мостик для игрока, чтобы найти его или ее собственное звучание, но она никогда не станет его или ее звучанием: никто не может скопировать своих героев нота в ноту. Гитара – очень личное выражение всего, она должна быть такой – исключительным дополнением игрока.
Во время последнего лета в средней школе я мечтал об уединении, я создал мир по своему усмотрению, это было естественно, так как моя жизнь дома была нестабильна, потому что в течение этого периода мои родители поддерживали очень нерегулярные отношения по причине их развода. Я жил с каждым из них небольшие равные промежутки времени, но ни с одним не чувствовал себя нормально. Я перестал жить с бабушкой в ее кооперативной квартире в Голливуде, в то время как мой младший брат жил с мамой. Разумеется, большую часть времени я спал с Мелиссой.
После отношений с Девидом Боуи, моя мама начала встречаться с талантливым фотографом, которого мы называли “Boyfriend”. Они были вместе около трех лет и в скором времени переехали в квартиру на Cochran off Third рядом с La Brea, где я жил с ними какое-то время. Boyfriend был на десять лет младше Олы; когда мы познакомились с ним, он был восходящей звездой: я помню, как встречал Herb Ritts, Moshe Brakha и многих других знаменитых фотографов и моделей в их квартире. У мамы и Boyfriend были милые бурные отношения, в развитии которых она стала его ассистентом и забросила свою карьеру.
У Boyfriend был потайной уголок в ванной, и к концу их отношений я понял, что там он нюхал кокаин с помощью трубки ночи напролет, пока «работал». И все было бы хорошо, если бы однажды нюхание кокаина внезапно не ворвалось в его жизнь, это продолжало быстро останавливать его карьеру – и привело к разрыву их с мамой отношений. Boyfriend очень мучился, он был жалок, и страдания составляли ему компанию, я не любил его за это (и он знал это), он решил дать мне наркотики на прогулке. Мы нюхали вместе, потом шли к соседям и залазили в чужие гаражи. Обычно мы воровали подержанную мебель, старые игрушки и валявшийся повсюду хлам, выброшенный семьями. Однажды мы нашли красную софу и принесли ее к нам домой; потом мы перекрасили ее в черный и поставили в тесную комнатку. Я не представляю, что подумала Ола, когда проснулась на следующее утро. У меня нет мыслей по этому поводу, потому что она никогда про это не вспоминала. В остальных случаях, после наших приключений, Boyfriend хотел сохранить их, записывая их целое утро, и, я подозреваю, весь день. Я возвращался в свою комнату в 7:30 утра, на часок прикидывался спящим, потом вставал, здоровался с мамой и направлялся в школу, как будто бы отлично выспался ночью.
Моя мама настаивала на том, чтобы я жил с ней и Boyfriend, потому что она не одобряла те обстоятельства, которым я подвергался в папином доме. С того момента, как мой отец привык к их разводу, он переехал в квартиру где жил его друг Miles и группа общих знакомых моих родителей. Это было обычным явлением для всех артистов, которые много пьют, а мой отец менял женщин, как перчатки, поэтому моя мама не считала эту обстановку благоприятной для меня. В то время мой отец познакомился с женщиной по имени Сонни (Sonny), с которой у него был роман. Жизнь не баловала Сонни (Sonny); она потеряла сына в ужасном несчастном случае и считала себя привлекательной, но на самом деле она была нервной. Она проводили много времени вместе с моим отцом, выпивая и занимаясь сексом. Поэтому, когда я жил с мамой, я виделся с отцом только по выходным, но когда это происходило, он всегда готовил для меня что-нибудь интересное: несколько необычных моделей динозавров или что-нибудь техническое, например, управляемый аэроплан, который смастерил из подручных материалов.
Позже, я стал видеть его чаще, когда он переехал в квартиру на Sunset и Gardner, в здание, где находятся квартиры с общей ванной комнатой. Его друг, художник Стив Дуглас (Steve Douglas), жил чуть дальше по коридору. На первом этаже находился гитарный магазин, в который я никак не мог заглянуть. Художественная студия моего отца занимала целую комнату, поэтому он пристроил дополнительную комнатку для того, чтобы спать у дальней стены, и я жил там вместе с ним, когда был в седьмом классе, сразу после того, как бросил John Burroughs Junior High ради воровства частей для BMX – но эту историю не стоит рассказывать. В остальном, в тот короткий период я посещал Le Conte Junior High, причем мой отец уже не водил машину, поэтому я ходил пешком в школу пять миль туда и обратно каждый день.
Я не понимаю, как отец и Стив зарабатывали деньги. Стив, как я уже упоминал ранее, был хорошим художником, но все дни они пьянствовали, а ночами рисовали картины для продажи или разговаривали об искусстве. Одним из моих воспоминаний о том времени является случай, когда я нашел старомодную аптечку Стива, полную винтажного (старого) порно, и однажды он застукал меня за просмотром.
Наши квартиры располагались рядом, поэтому для меня было нормальным прийти к нему в студию, когда мне этого хотелось. Однажды он зашел и застал меня за просмотром его коллекции порножурналов. «Вот что я тебе предлагаю, Сол», — сказал он. «Если ты умудришься стащить эту сумку у меня из-под носа, ты сможешь оставить ее себе. Что думаешь по этому поводу? Я могу быстро передумать, так что тебе лучше быть хорошим». Я улыбнулся ему; у меня уже был план как украсть ее еще до того, как он предложил мне это. Я жил в этом же коридоре – прикинув то, что мне надо было сделать с мировыми правилами воровства, я понял, что это будет не самое сложное дело.
Пару дней спустя я зашел в комнату Стива, чтобы найти там отца, но в то время они были так поглощены беседой, что даже не заметили, как я вошел. Это был отличный момент; я схватил сумку и вышел, спрятав ее на крыше. К сожалению, это была короткая победа: мой отец заставил вернуть сумку, когда Стив понял, что случилось. Было очень обидно; те журналы были классикой.
То был период моего детства, когда я настаивал на том, что мои родители не являются моими родителями, потому что я искренне верил, что меня украли у «настоящих» родителей. Также я часто сбегал. Однажды, когда я готовился к побегу, мой отец решил помочь мне сложить рюкзак, маленькую клетчатую сумку, купленную мне в Англии. Он поинтересовался об этом и был очень дружелюбным, в течение этого разговора он уговорил меня остаться. Этот вид изменения психологии был его характерной чертой, надеюсь, я ее унаследовал, потому что мне нравится применять ее к своим детям.
Я говорил, что моим самым большим приключением был день, когда я отключился на Чертовом Колесе в шестилетнем возрасте. Тогда мы жили на вершине Lookout Mountain Road и всегда ездили вниз в Laurel Canyon, потом вдоль Laurel Canyon на Sunset Boulevard, который тянется две с лишним мили. Я не потерялся, у меня был план: я собирался зайти в магазин игрушек и остаться там до конца жизни. Подозреваю, это был решительный шаг. Конечно, было много случаев, когда я ребенком хотел сбежать из дома, но я не сожалею о том, что был шумным. Если бы это было немного другим, если бы я родился даже на минуту позже, или находился бы в строгом месте в правильное время или наоборот, то не было бы той жизни, которую я прожил и нашел любовь. И такую ситуацию я даже не хочу обсуждать.