ЭТО БЫЛА ФОРМА САМОВЫРАЖЕНИЯ, ТАКАЯ ЖЕ ПРИНОСЯЩАЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ И ГЛУБОКО ЛИЧНАЯ ДЛЯ МЕНЯ, КАК ИСКУССТВО И ЖИВОПИСЬ, НО СОВЕРШЕННО ДРУГОГО УРОВНЯ…
А ЕЩЁ В ТОМ ГОДУ Я ПОБЫВАЛ НА СВОЁМ ПЕРВОМ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ БОЛЬШОМ рок-концерте. Это было 8 апреля 1979 года на Международном музыкальном фестивале в Калифорнии (California World Music Festival) в «Memorial Colisseum», в Лос-Анджелесе. На концерте присутствовало 110 тысяч человек, а состав исполнителей (lineup) был просто безумен: в концерте принимало участие куча (a ton of) групп, но хедлайнерами были Тед Ньюджент (Ted Nugent), «Cheap Trick», «Aerosmith» и «Van Halen». «Van Halen», без сомнения, растоптали всех, кто играл в тот день, даже «Aerosmith». По мне, это было не сложно: во время концерта «Aerosmith» настолько, мать их, лажали (fucked up), что в их сете мне было невозможно отличить одну песню от другой. Я был их фанатом, но единственной песней, которую я смог разобрать, была «Seasons Of Wither».
Со временем мы со Стивеном стали тусоваться (graduated to hanging around) перед клубами «The Rainbow» и «The Starwood» в среде ранних глэм-металлистов (pre-glam metal scene). «Van Halen» получили своё боевое крещение (cut their teeth), пройдя этот же путь, и то же самое предстояло «Mötley Crüe». Помимо групп, подобных «Van Halen» и «Mötley Crüe», в то время уже были видны зачатки (earliest traces) Лос-анджелесского панк-рока. За стенами клубов всегда была куча народа, и поскольку у меня имелся доступ к наркотикам, я продавал их там, но не просто ради денег, а для того чтобы мы могли быть ближе к этим людям. В старших классах (junior high) я нашёл лучший метод: я принялся изготавливать поддельные удостоверения (IDs), которые действительно позволили мне влиться в тусовку (scene).
По вечерам в Западном Голливуде (West Hollywood) и Голливуде кипела жизнь. В числе прочих, «голубое» сообщество — вокруг «Французского квартала» («French Quarter»), шикарного (posh) ресторана для голубых, и «голубых» баров вроде «Ржавого гвоздя» («Rusty Nail») — волнами накатывалось на преимущественно гетеросексуальную рок-тусовку. Такое сосуществование казалось мне и Стивену ненормальным. Повсюду было столько чудаков, но нам со Стивеном нравилось в этом всём вращаться, каким бы странным и бессмысленным это, в большинстве своём, ни было.
Подрастая, мы со Стивеном участвовали во всех возможных, казавшихся безопасными увеселениях (trouble). Как-то вечером мой отец взял нас с собой на вечеринку, устроенную (thrown) его друзьями-художниками, жившими в тупике (cul-de-sac) вверх по Лорел-Кэнион. Хозяин, друг моего отца по имени Алексис (Alexis), приготовил целый бак чрезвычайно (horrendously) смертельного пунша, от которого все совершенно напились. Стивен, чьё детство проходило в Долине, никогда не встречал общества настолько здоровского: друзья моего отца представляли собой группу изысканных и чуждых условности (out-there) повзрослевших хиппи, и по этой причине пунш в сочетании с хорошей компанией (зд. crowd) привёл его в совершеннейший экстаз. Для тринадцатилетних пить мы умели (could hold our liquor), но эта дрянь оказалась слишком «продвинутой» для нас. Я был настолько пьян, что и не заметил, как Стивен улизнул с вечеринки вместе с девчонкой, которая жила в комнате на нижнем этаже (guesthouse downstairs). Это окончилось тем, что Стивен оттрахал её, что, как оказалось, было совсем не здорово: она была замужем и ей было за тридцать. В свои тринадцать я думал о ней как о пожилой женщине (senior citizen[1]). По моему мнению, Стивен оттрахал пожилую леди… которая к тому же оказалась ещё чьей-то пожилой леди.
Утром я проснулся, лёжа на полу, с привкусом пунша во рту и чувством, будто мою голову пронзили железным гвоздём. Я пошёл домой к бабушке, чтобы отоспаться (sleep it off), а Стивен остался, предпочтя поваляться в постели на нижнем этаже. Я десять минут как был дома, когда позвонил мой отец, чтобы сказать, что Стивену следует опасаться за свою жизнь. Женщина, с которой он провёл вечер, во всём призналась, и её муж от этого был совершенно несчастен. Тот парень, со слов моего отца, планировал «придушить» («throttle») Стивена, и это, убеждал меня мой отец, было настоящей угрозой. Когда я, похоже, не воспринял слова отца всерьёз, Тони сказал мне,
[1] Senior citizen, пожилой гражданин (гражданин старшего возраста). Выражение, считающееся наиболее приемлемым для замены слов «пенсионер» или «старик» (женщина старше 60, мужчина старше 65 лет).